Отвергнутый жених - Страница 60

– Сначала скажите, что Дэн... что Найтон прошептал вам на ухо. И что это за чушь про части? – Она снова покраснела. – И так?

– Я думала, это вы хотели мне что-то рассказать.

– Я расскажу. – Он отпустил веревки качелей, обхватил ее за талию и поднял на качели. Это движение развело ее ноги ровно настолько, чтобы позволить ему вклиниться между ними и толкнуть ее вместе с качелями назад и вверх. Теперь она оказалась в ловушке, ее ноги обнимали его талию, а лицо оказалось на уровне его глаз. – Я хочу знать, что вам сказал Найтон и почему вы покраснели.

Она отпустила веревки, чтобы оттолкнуть его, но тут же снова схватилась за них, чтобы не потерять равновесия.

– Проклятие, Грифф, перестаньте!

– Не раньше, чем вы расскажете мне, что он сказал.

– А с какой стати?

Она зло уставилась на него, и ему тут же вспомнилась строчка из «Много шума из ничего»: «Глаза ее насмешкою блестят, на все с презреньем глядя». Бог свидетель, Шекспир написал бы еще десяток пьес, если бы встретился с этой Розалиндой.

Грифф слегка тряхнул качели.

– Разве вы не знаете, что обсуждать человека за глаза невежливо?

– А еще невежливо шпионить за человеком, но вас это не остановило. – Насмешливая улыбка изогнула ее кокетливый ротик. – Однако я думаю, вы действительно видели больше, чем хотели.

– Дразните меня, да? – Он поднял качели выше. – Это неразумно, учитывая, что вы у меня в руках. Вы забыли, что джентльмен-жених оставил вас наедине со мной. И ваши насмешки возбудили не только мой темперамент.

Он смотрел на нее снизу вверх, но ее груди оказались у него перед глазами, прикрытые кружевной косынкой, и он не мог не опустить взгляд туда, где две половинки ее декольте встречались достаточно низко.

– Я знаю, о чем вы, негодяй, думаете, и не позволю вам...

Он зарылся лицом в сладостную ложбинку, целуя ее нежную плоть через кружево.

– Прекратите... – запротестовала она и застонала, когда он добрался до ленты, спереди завязывающей платье.

Он хотел лишь продемонстрировать ей, что превосходство на его стороне. Он пришел сюда не затем, чтобы соблазнять ее, а чтобы открыть ей правду и уговорить выйти за него.

Но искушение было слишком велико – уединенное место, надвигающиеся сумерки, а главное, ее соблазнительное тело в его объятиях. Здравый смысл и осторожность уступили место желанию.

Чувствуя, как кровь пульсирует в его голове, в его плоти, он развязал ленту, отколол косынку и бросил ее на землю.

– Грифф, нет, черт вас возьми! – пробормотала Розалинда, когда он раскрыл ее корсаж. Он быстро разобрался с лентами сорочки, и она распахнулась, в секунды открыв ее грудь его голодному взгляду. Ее руки оставили веревки, чтобы остановить его, но он поймал их и вернул на место, крепко держа.

Ее дыхание стал частым, почти таким же быстрым, как и его. Он прижался носом к одной груди, упиваясь исходящим от нее ароматом розовой воды, смакуя нежную, бархатистую кожу.

– Вы чертов... – Она вздохнула и умолкла, когда он поймал губами набухший сосок. – О... нет... Господи... о-о-о, Грифф...

Он яростно сосал его, лаская языком твердый бутон, дразня его зубами, освободил одну ее руку, чтобы ласкать вторую грудь, но Розалинда не попыталась убежать с качелей, а вручила всю полноту своих грудей его жадному рту и пальцам.

– Да, моя милая, да, – пробормотал он, не отрываясь от ее соска. Он хотел, чтобы она отдавалась ему добровольно, горячо и страстно, такой, какой, он знал, она могла быть, и, Бог свидетель, если потребуется, он будет услаждать ее здесь весь вечер.

Хотя он сомневался, что это продлится так долго. Доставляя ей наслаждение, себя он довел почти до безумия. Он жаждал войти в нее, овладеть ею. И тогда она согласится выйти за него замуж. У нее не будет другого выхода.

Ее юбки поднялись достаточно высоко из-за того, что ее ноги обнимали его, но он задрал их еще выше, скользнул пальцами вверх по чулкам, мимо подвязок к полоскам нежной плоти над ними. Панталон не было. Господи, она не носит панталоны вопреки моде. Обнаружив это, Грифф обезумел от желания.

– Грифф... я... я скажу вам... – у нее перехватило дыхание, – что... мистер Найтон... сказал...

– Меня это больше не волнует.

Он нащупал ее самое чувствительное местечко и стал ласкать его большим пальцем. Из ее горла вырвался низкий звук наслаждения, от которого вожделение буквально закипело в его венах.

Он медленно ласкал гладкую кожу, а потом скользнул пальцем внутрь. Господи, она уже влажная, горячая и чертовски тугая. Все, что ему нужно, – это немного опустить ее, чтобы она оказалась прямо перед ним, готовая принять в свое лоно его член.

Тут Грифф вспомнил, что она девственница, а это требует некоторой подготовки.

– Подожди, дорогая, – пробормотал он и качнул качели выше, пока не смог поднять ее ноги себе на плечи. Откинув ее юбки, он затаил дыхание, увидев ее восхитительно открытой. Он должен ощутить ее вкус. О Господи, он должен вкусить ее!

Розалинда не знала, как быть, когда его голова оказалась между ее бедер. Хотя она все еще сидела на качелях, а ее ноги на его плечах прижимали ее к нему, она чувствовала себя потерявшей равновесие где-то в пяти футах над землей.

Потом он поцеловал ее тайное местечко, и она забыла обо всем на свете.

Она и представить себе не могла такого распутства. И такого наслаждения. Особенно когда он пустил в ход язык.

– Грифф, вы... не должны...

Вместо ответа он погрузил язык еще глубже.

Это разжигало ее изнутри, охватывало пламенем. Запрокинув голову, она закрыла глаза и отдалась этому безумию, как тогда в его спальне; ее чувства остро воспринимали каждое его движение, ее тело, казалось, парило вокруг него, в то время как его язык доводил ее до неистовства, сводил с ума.